It Can't Rain All Time...
За окном шёл дождь. Он не прекращался уже третий день. Настроение было на нуле. Иногда я думал, - Может выйти, хотя б в магазин? Но стоило подойти к двери, и колени подгибались от необъяснимой слабости. Чёртова осень убивала меня. Медленно и неотвратимо. Убивала весь город, весь этот проклятый мир.
Я ещё помнил времена, когда глаза до слёз слепило яркое солнце; небо настолько голубое и бездонное, что если слишком долго в него смотрел - начинала кружиться голова; сочную зелень на деревьях и газонах; пение птиц по утрам. Куда всё подевалось?
И вот, я сижу на крае кровати. Мне холодно. Я кутаюсь в старую куртку и поеденный молью шерстяной плед. Как же не хватает сейчас тепла. Живого человеческого тепла. Онемевшие пальцы сжимают лист бумаги. Письмо с последним прости-прощай.
Напротив, на стуле, сидит мой кот. Смотрит на меня с укором. Он, умный, зараза. Видел меня во всех возможных состояниях и помогал мне, как мог, когда я висел на волоске от полного безумия. Видят боги, я люблю его. Иногда мне кажется, что он умнее меня. Видит и ведает намного больше нас, людей. Я много раз видел, как кот, с ошалелым взглядом, сидел, уставившись в стену или окно, и тихонько помявкивал, словно разговаривал с кем-то. Возможно, он и правда, как о них говорят, живёт в двух мирах.
В голове мелькали картинки из прошлой жизни, как кадры киноплёнки. Всё быстрее они проносились перед глазами. Я едва успевал на них реагировать. Вот я маленький и счастливый, смеюсь и улыбаюсь, увидев маму, протягиваю к ней руки. Вот я постарше, играю на полу кухни в машинки и отвлекаюсь, чтоб ответить на вопрос о том – сколько мне лет. Потом вижу детский сад и детей копающихся в песочнице, сам стою поодаль и смотрю на них. Дальше, я иду на первую линейку в первом классе школы, гордый и радостный, с лёгким ощущением важности внутри. Всё это сменяется первой любовью и впервые разбитым сердцем. В какой-то момент я почувствовал щелчок в голове, был сделан первый выбор, определяющий дальнейшее направление жизненного пути. Назад хода нет.
Я передвигался по полю бытия, как-будто в компьютерной игре. Варианты развития жизни множились, разветвлялись, сплетались в сложный узор, определяющий то, кем я был, кто я есть и чем всё это может закончиться. Изначально туманная картина приобретала всё более чёткие очертания.
- Этот мир, твоя Вселенная. Здесь жизнь течёт по твоим правилам и в твоих силах всё изменить.
Голос прозвучавший в моей голове был тёплым, мягким и настолько родным, что я не сразу понял – эта мысль озвучена не мной. В узоре перед глазами внезапно высветилась система, по которой всё строилось. Мысли, действия, причины и следствия. Где-то я находил, где-то терял. Во всём окружающем, всегда, присутствовало некое равновесие.
- Ты можешь быть кем угодно, но от судьбы тебе не убежать. Идти можно только вперёд. С гордо поднятой головой. Я помогу подняться, если упадёшь.
Этого не может быть потому, что не может быть. Где-то должен быть подвох. Так было всегда. Что бы я ни делал. Куда бы ни шёл. Кем я стану, если жизнь начнёт происходит так, как я того пожелаю? Богом?
- Не верю!
- Сделай шаг и прими то, что предначертано. - Голос назойливо отвлекал меня от созерцания картины моей жизни. – Взгляни на меня!
Я открыл глаза. Вокруг что-то неуловимо менялось. Может это был я сам. Видимый мир расплывался, картинка дрожала, словно воздух был раскалён. Изнутри проростало, неизвестное мне ранее, ощущение. Начало нового пути, ступив на который мне следовало создать себя с нуля. Страхи и неуверенность атаковали мой разум со всех сторон. Строили стены, которые я пытался сокрушить.
Сознание раздробилось. Реальность и иллюзии, добро и зло, свет и тьма, стояли на разных чашах весов уравновешивая друг друга. Нельзя было отказаться от одного не разрушив второе, так же как и нельзя было принять лишь какую-то часть. Теперь я точно знал кто я и знал, что мне нужно сделать.
Я сделал шаг вперёд.
Я был готов.
И этот ход
Был выше всяких слов.
* * *
Шторы развевались от ветра из раскрытого окна. Веяло холодом и осенней сыростью, которая, независимо от того во что ты был одет, проникала вглубь до самых костей. Дрожь озноба периодически пробегала по всему телу.
Человек сидел, скрючившись, на дальнем от окна крае разложенного дивана. Сверху он укутывал себя в старый, затёртый и засаленный, пуховик, а ноги прятал под шерстяным пледом. Пальцы рук, такие же скрюченные, как и сам человек, сжимали письмо, написанное на листе пожелтевшей бумаги. Бледное, усталое лицо, глаза закрыты. И только изредка шевелящиеся губы, повторяющие, раз за разом, фразу: - Не верю. – Убеждали в том, что он ещё жив.
Я сидел напротив, на жёстком, деревянном табурете, внимательно наблюдая за каждым изменением в сцене, разворачивающейся передо мной. Ещё немного и бастион разума должен пасть. Граница в сознании человека истончалась. Он был нужен мне живым и открытым. В противном случае я не смогу ему помочь.
- Взгляни на меня! – Человек встрепенулся, глаза открылись в попытке найти источник голоса, но я точно знал, что он меня не увидит, пока его разум закрыт.
Хранителями просто так не становятся. Для этого всегда требуется сделать выбор.
Я ещё помнил времена, когда глаза до слёз слепило яркое солнце; небо настолько голубое и бездонное, что если слишком долго в него смотрел - начинала кружиться голова; сочную зелень на деревьях и газонах; пение птиц по утрам. Куда всё подевалось?
И вот, я сижу на крае кровати. Мне холодно. Я кутаюсь в старую куртку и поеденный молью шерстяной плед. Как же не хватает сейчас тепла. Живого человеческого тепла. Онемевшие пальцы сжимают лист бумаги. Письмо с последним прости-прощай.
Напротив, на стуле, сидит мой кот. Смотрит на меня с укором. Он, умный, зараза. Видел меня во всех возможных состояниях и помогал мне, как мог, когда я висел на волоске от полного безумия. Видят боги, я люблю его. Иногда мне кажется, что он умнее меня. Видит и ведает намного больше нас, людей. Я много раз видел, как кот, с ошалелым взглядом, сидел, уставившись в стену или окно, и тихонько помявкивал, словно разговаривал с кем-то. Возможно, он и правда, как о них говорят, живёт в двух мирах.
В голове мелькали картинки из прошлой жизни, как кадры киноплёнки. Всё быстрее они проносились перед глазами. Я едва успевал на них реагировать. Вот я маленький и счастливый, смеюсь и улыбаюсь, увидев маму, протягиваю к ней руки. Вот я постарше, играю на полу кухни в машинки и отвлекаюсь, чтоб ответить на вопрос о том – сколько мне лет. Потом вижу детский сад и детей копающихся в песочнице, сам стою поодаль и смотрю на них. Дальше, я иду на первую линейку в первом классе школы, гордый и радостный, с лёгким ощущением важности внутри. Всё это сменяется первой любовью и впервые разбитым сердцем. В какой-то момент я почувствовал щелчок в голове, был сделан первый выбор, определяющий дальнейшее направление жизненного пути. Назад хода нет.
Я передвигался по полю бытия, как-будто в компьютерной игре. Варианты развития жизни множились, разветвлялись, сплетались в сложный узор, определяющий то, кем я был, кто я есть и чем всё это может закончиться. Изначально туманная картина приобретала всё более чёткие очертания.
- Этот мир, твоя Вселенная. Здесь жизнь течёт по твоим правилам и в твоих силах всё изменить.
Голос прозвучавший в моей голове был тёплым, мягким и настолько родным, что я не сразу понял – эта мысль озвучена не мной. В узоре перед глазами внезапно высветилась система, по которой всё строилось. Мысли, действия, причины и следствия. Где-то я находил, где-то терял. Во всём окружающем, всегда, присутствовало некое равновесие.
- Ты можешь быть кем угодно, но от судьбы тебе не убежать. Идти можно только вперёд. С гордо поднятой головой. Я помогу подняться, если упадёшь.
Этого не может быть потому, что не может быть. Где-то должен быть подвох. Так было всегда. Что бы я ни делал. Куда бы ни шёл. Кем я стану, если жизнь начнёт происходит так, как я того пожелаю? Богом?
- Не верю!
- Сделай шаг и прими то, что предначертано. - Голос назойливо отвлекал меня от созерцания картины моей жизни. – Взгляни на меня!
Я открыл глаза. Вокруг что-то неуловимо менялось. Может это был я сам. Видимый мир расплывался, картинка дрожала, словно воздух был раскалён. Изнутри проростало, неизвестное мне ранее, ощущение. Начало нового пути, ступив на который мне следовало создать себя с нуля. Страхи и неуверенность атаковали мой разум со всех сторон. Строили стены, которые я пытался сокрушить.
Сознание раздробилось. Реальность и иллюзии, добро и зло, свет и тьма, стояли на разных чашах весов уравновешивая друг друга. Нельзя было отказаться от одного не разрушив второе, так же как и нельзя было принять лишь какую-то часть. Теперь я точно знал кто я и знал, что мне нужно сделать.
Я сделал шаг вперёд.
Я был готов.
И этот ход
Был выше всяких слов.
* * *
Шторы развевались от ветра из раскрытого окна. Веяло холодом и осенней сыростью, которая, независимо от того во что ты был одет, проникала вглубь до самых костей. Дрожь озноба периодически пробегала по всему телу.
Человек сидел, скрючившись, на дальнем от окна крае разложенного дивана. Сверху он укутывал себя в старый, затёртый и засаленный, пуховик, а ноги прятал под шерстяным пледом. Пальцы рук, такие же скрюченные, как и сам человек, сжимали письмо, написанное на листе пожелтевшей бумаги. Бледное, усталое лицо, глаза закрыты. И только изредка шевелящиеся губы, повторяющие, раз за разом, фразу: - Не верю. – Убеждали в том, что он ещё жив.
Я сидел напротив, на жёстком, деревянном табурете, внимательно наблюдая за каждым изменением в сцене, разворачивающейся передо мной. Ещё немного и бастион разума должен пасть. Граница в сознании человека истончалась. Он был нужен мне живым и открытым. В противном случае я не смогу ему помочь.
- Взгляни на меня! – Человек встрепенулся, глаза открылись в попытке найти источник голоса, но я точно знал, что он меня не увидит, пока его разум закрыт.
Хранителями просто так не становятся. Для этого всегда требуется сделать выбор.
